Мастерская Эрнста Неизвестного была на Сретенке. Вход в сразу с улицы. Внутри
невероятное множество скульптур. Несколько ступенек ведут вверх, там небольшая
комната — для отдыха. Стол, постель, телефон, множество рисунков… Прежде чем
говорить, Эрнст брал огрызок карандаша и закреплял им диск телефона. «Чтоб не
подслушивали, суки», — говорил он.
Бунт свободного художника
«Тобольск, кремль, Шрубу», — это почтовый адрес Остапа Шруба.
На одной из зональных выставок «Урал социалистический» его картина висела в зале
напротив каслинского павильона. Секретарь Союза художников РСФСР Коновалов с
коллегами по цеху восхищенно рассматривали чугунную вязь павильона, повернувшись
спинами к картине Шруба.
— Эй вы, — прокричал Шруб, — куда вы все смотрите? На это жалкое произведение
рабского крепостного труда? Ремесленное и безвкусное… Что вы нашли в нем?
И когда все обернулись, Шруб величавым жестом указал на свою картину и произнес:
— Вот произведение свободного советского художника. Вот куда надо смотреть и чем
восхищаться!..
А это уже Миша Брусиловский рассказывал. На собрании в Академии художеств он так
начал свое выступление:
— Я провел молодость в окопах, но состарился в академии. Вы только посмотрите на
эти рыла!
И он широким жестом обвел первые ряды, где сидела академическая профессура…
Кажется, его через год отчислили из академии.
Дуэль кассио и монтано
С моим «Отелло» приключилась замечательная история.
Тамара Георгиевна Вебер, главный художник Гослитиздата, попросила меня
расставить гравюры к «Отелло» у нее в кабинете прямо на стульях. В издательство
должны были привезти самого автора перевода — Бориса Натановича Лейтина. Перевод
был им сделан почти пятьдесят лет назад, и вот наконец книга готова к изданию…
Вскоре, опираясь на палку, в сопровождении художественного редактора книги Л.
Калитовской вошел в кабинет невысокий, сгорбленный старик. Низко склонившись над
рисунками, стал внимательно их рассматривать. Я волновался. Не Шекспир, конечно,
но все же автор…
— Вот это у вас что? — спросил он глухим надтреснутым голосом возле одной из
гравюр.
Я ответил:
— Это второй акт. Дуэль Кассио и Монтано.
— А, да, да, да… Это я помню. А это что?
— Это эпилог. Похороны Дездемоны.
— Да, да, да. И это я помню…
И так он прошел вдоль всего ряда иллюстраций, спрашивая о сюжете каждой их них.
Сцена душераздирающая.
И чуть позже…
1966 год. Получил трогательное письмо от Лейтина. Самым подробным образом
перечисляет он свои болезни, сообщает о преклонном возрасте и просит непременно
сдать книгу в мае, иначе она не выйдет в 1967 году, а еще год он не проживет.
Умоляет меня не быть требовательным, он и так уверен, что все хорошо…
Новогодье с волками под оранжевой луной
Однажды я нарисовал для обложки ноябрьского номера журнала «Уральский следопыт»
одинокого волка, окруженного стаей. Под оранжевой луной. Что-то от Джека
Лондона. Суровое и романтическое.
— Что, вы думаете, может обозначать обложка с таким рисунком за месяц до
партийного съезда? — сурово спросил председатель правления Союза художников А.
Г. Вязников, пытливо оглядев коллег.
Отпечатанный тираж изъяли. Обложку сделали заново. Другую.
Но на фабрике «Полиграфист» пожалели бумагу. Первую и четвертую страницу обложки
склеили. Сделали из нее пакеты и отправили в магазин в качестве упаковки.
Таким образом, перед Новым годом в центральном универмаге было продано пятьдесят
тысяч пакетов для новогодних подарков. С моим рисунком одинокого волка,
окруженного стаей. Под оранжевой луной…
Кобыла на заметке
Сижу на берегу Камы, недалеко от парома. Рисую переправу. Лошадей на пароме.
Один извозчик пристально смотрит из-под ладони в мою сторону. Видно, не может
понять, чем я занят.
Потом поднимается на берег. Идет ко мне… Увидев рисунок, он в полном изумлении
прикладывает руки
к губам и громко кричит оставшемуся извозчику на пароме:
— Иван, гли-ка, ёб твою мать!.. Твою кобылу на заметку взяли…
Печальное открытие
Миша Брусиловский сидит на стуле, поставив круглую широкую ногу рядом с
бесформенным раздавшимся разношенным ботинком.
— Это надо же, — произносит задумчиво, — как обувь деформирует ногу…
Искал художник костюм…
Мы с женой костюм мне искали. Нина Казанцева говорит: «Чего вы мучаетесь?
Приезжайте к нам в Калиново, у нас хороший магазин, все там есть…»
Приехали. Заходим в магазин. За прилавком сидит полная, флегматичная продавщица.
— Покажите нам, пожалуйста, вот этот костюм.
Продавщица окинула нас равнодушным взглядом и сказала лениво:
— Зачем? Вы его все равно не купите.
— Да почему же? — возразила Томка. — Может, и купим. Если подойдет. Он нам
нравится.
— Не купите, — вяло ответила продавщица, — костюм с дефектом.
— С каким? — спросила Томка.
— У него брюк нет… — ответила продавщица.
Жалоба турка
Сидим у Бори Жутовского. Звонит Даниил Данин.
— Вот, — говорит Боря, — Волович у меня. Грустит. Говорит: жизнь в целом не
удалась…
Слышу в трубке резкий голос Даниила Семеновича:
— Не сочувствую… Нет, не сочувствую.